«…Выбор между необходимостью “учиться забвению”, как говорит героиня романа, и словами другого персонажа о том, что “забыть – это как умереть, сдаться”, является классической дилеммой для стран, переживших гражданскую войну или массовое политическое насилие…» (Жузе Эдуарду Агуалуза)
Жузе Эдуарду Агуалуза, «Всеобщая теория забвения»
Если вы не знакомы с историей Лудовики Фернандеш Ману, вы ничего не знаете ни о самоизоляции, ни о социофобии, ни об умении выживать.
1974 год. Жительница Португалии переезжает вместе со своей только что вышедшей замуж сестрой в Луанду, столицу Анголы. Почему в Анголу? Потому что тогда Ангола еще была португальской колонией, но до обретения независимости этой африканской страной осталось совсем чуть-чуть. Уже начались столкновения между белыми и цветными. Уже сформированы политические партии, которые будут тянуть несчастную Анголу в разные стороны. Уже витает в воздухе предчувствие гражданской войны. Уже зарождается в обществе ощущение приближающегося хаоса. Уже начинают потихоньку разъезжаться экспаты.
Однажды сестра Лудовики вместе с мужем не вернутся домой после вечеринки. Лудовика так и не дождется их в квартире, расположенной на 11-м этаже престижной высотки. Вместо родных людей к ней придут другие, чужие, незнакомые, которые будут требовать от нее алмазы. И Лудовике станет страшно.
«…Я так и не смогла заснуть и в четыре утра поднялась на террасу.
Ночь, словно бездна, поглощала звезды.
По улице ехала машина с открытым кузовом, груженная трупами…»
Луду и так было очень нелегко жить, как может быть нелегко человеку, пережившему в прошлом ужасный эпизод, и потому здесь, в настоящем, изо всех сил отодвигающему от себя внешний мир – при помощи большого зонта, или тяжелых штор, или закрытых дверей.
И Лудовика решает окончательно и бесповоротно отгородиться от мира, который здесь и сейчас, в Луанде, прямо на ее глазах летит в пропасть. Она замуровывает дверь в квартиру. И остается одна. С собакой по имени Призрак. И сама становится призраком на 28 лет.
28 лет жизни в добровольном заточении. За оставшимся там, за стенами высотки, миром, Лудовика могла наблюдать с террасы. Но даже туда ей было страшно выходить.
«…речь не о войне: последовавшее за ней революционное насилие было еще хуже, чем борьба за независимость, раскидав по разные стороны баррикад целые семьи…» (цитата из романа)
«…А потом пришел голод. Долгими, словно месяцы, неделями Луду почти ничего не ела. Призрака она кормила кашей из пшеничной муки. Дни и ночи смешались. Просыпаясь, она видела, как пес со свирепым беспокойством наблюдает за ней. Засыпая, она ощущала его горячее дыхание. На кухне Луду выбрала нож, самый острый и длинный, и стала носить его за поясом, словно саблю. Она и сама несколько раз ловила себя на том, что склоняется над псом, когда тот спал. Несколько раз Луду примерялась ножом к его горлу…»
«Всеобщая история забвения» — это любимая мной мозаика из человеческих судеб, различных эпизодов, которые, переплетаясь, встречаясь и разбегаясь, сольются в финале.
Спросите – разве можно выжить одной в квартире без связи с внешним миром в течение 28 лет? Отвечу – можно. Ведь история Лудовики – это история реальной женщины.
«…Лудовика Фернандеш Ману умерла в Луанде, в клинике Саграда Эшперанса, ночью 5 октября 2010 года. Ей было восемьдесят пять лет. Сабалу Эштеван Капитангу передал мне копии десяти тетрадей, в которых Луду вела дневник на протяжении первых из двадцати восьми лет своего добровольного заточения…»
Луанда 70-х. Пока еще все мирно
Бессмысленным и беспощадным бывает не только русский бунт, но и африканский. Вчерашние палачи становятся уважаемыми людьми. Народные герои отправляются в тюрьмы. Иностранные журналисты пропадают без вести. Люди гибнут за алмазы. И посреди этого водоворота – маленькая женщина, которая так и погибла бы от голода в квартире на 11-м этаже когда-то престижной высотки, если бы не…
Ах, как много в этой небольшой по объему, но очень концентрированной по событиям книге будет этих «если бы…». Впрочем, не больше и не меньше, чем в обычной человеческой жизни, с той лишь разницей, что одни люди живут в страхе забвения, а другие – с надеждой это забвение обрести.
«…Некоторые люди испытывают страх от мысли, что их могут забыть. Такое психическое отклонение называется атазагорафобия. С ним же происходило обратное: он жил в страхе от того, что его никогда не забудут. Там, в дельте Окаванго, Монте ощущал себя забытым. Там он был счастлив…»
Африканская литература чудесна своей неисчерпаемостью. Как заметил автор «Теории…», в Африке сюжетов больше, чем писателей.
Благодаря художественной литературе я уже знакомилась с историей Эфиопии.
Теперь настала очередь Анголы. И, чувствую, это африканское путешествие будет продолжено.
