Чем дальше в лес, тем больше самоубийц

Харуки Мураками, «Норвежский лес» (1987)

Одни полагают, что эту книгу нужно читать тем, кто в депрессии: она для них будет чрезвычайно понятна, да и принцип «клин клином» иногда срабатывает в плюс. Другие, наоборот, предостерегают: если у вас в душе абсолютное неравновесие — не стоит брать сие произведение в руки, ибо чревато падением глубоко внутрь себя без гарантии выкарабкаться наружу.

— Получается, больные и персонал могут запросто поменяться местами, — удивился я.
— Именно, — взмахнув вилкой, поддакнула Рэйко. — Кажется, ты начинаешь понимать структуру этого мира.
— Кажется, — сказал я.
— Наше самое нормальное качество, — подытожила она, — в том, что мы сами понимаем, что мы — ненормальные.

А я так скажу: «Норвежский лес» — это для порочных социофобов и несчастных интровертов, которые идут по жизни с недоумением от всего происходящего, но с глубоко запрятанным желанием простить, понять и принять каждого встречного. А так как мы все бываем немного порочны и несчастны, но изо всех сил стремимся стать лучше, то каждый в этом лесу найдет что-то свое. Или кого-то своего. Но нужно быть готовым к тому, что герои романа будут исчезать по собственной воле (чтобы пересчитать все самоубийства на страницах «Норвежского леса», пальцев одной руки, конечно, хватит, но в иных книгах даже одного суицида бывает многовато, а здесь не один, и это может обескуражить). А еще эти герои Мураками на протяжении всей истории очень много пьют алкоголя и очень много занимаются сексом — зачастую случайным, временами дружеским, иногда однополым.

«Норвежский лес» — это история японского студента Ватанабэ, который покинул родительский дом, чтобы учиться в университете. Вернее, это воспоминания взрослого Ватанабэ о том, как он учился в университете в 60-ые, как пытался понять, что ему делать с этой жизнью, как мучился выбором между «плохо» и «неправильно», как плыл по течению и в конце концов чуть не захлебнулся, но все-таки не утонул.
Это несколько лет жизни раненого человека и его женщин — таких же раненых, и у кого-то эти раны оказались смертельными.

— В шестнадцать мне очень хотелось иметь особую сковороду для омлета. Знаешь, такая продолговатая, чтобы делать яичный рулет? Я на нее потратила деньги, которые откладывала на лифчик. Пришлось маяться потом. Еще бы, почти три месяца ходила в одном. Можешь поверить?.. Вечером стирала, как могла сушила, надевала утром и шла в школу. Хорошо, если высохнет. А нет — это ад. Самое ужасное в мире — недосушенный лифчик. Больно до слез. Особенно если вспомнить, что все это ради сковородки для омлета.

Главный вопрос, который сопровождает Ватанабэ в эти годы — зачем? Он учится в университете, но это не приносит ему удовлетворения, потому что — зачем это все? Он встречается с женщинами, но несчастен с ними, потому что — зачем они ему нужны, случайные, чужие? Тем более, что есть та, которая настоящая и близкая, но она сама в плену у такого же вопроса. И вот они мечутся между такими же ранеными, как они, и черт его знает, что им делать с этой жизнью. Ватанабэ и людям, которые оказываются с ним рядом, темно, страшно и больно, но граница есть даже у самого густого леса, только вот выйти на свет очень непросто и без потерь не получится.

P.S «Norwegian Wood» — так называется песня группы The Beatles, которая звучит на страницах романа. В нем вообще много музыки, но Битлз — это основная тема.

P.P.S По статистике, в Японии каждый день добровольно уходят из жизни около 60 человек. В год совершается свыше 21 тысячи суицидов.

P.P.P.S «Смерть находится не на противоположном конце жизни, а лишь затаилась в ней».

Своей жизнью мало-помалу мы пестуем смерть. Но это — лишь одна из истин, которые мы должны усвоить. Вот чему научила меня смерть Наоко. «Какой бы ни была истина, невозможно восполнить потерю любимого человека. Никакая истина, никакая искренность, никакая сила, никакая доброта не могут восполнить ее. Нам остается лишь пережить это горе и чему-нибудь научиться. Но эта наука никак не пригодится, когда настанет черед следующего внезапного горя».