«Крест судьбы каждому изготовляют по росту ещё до рождения»

Дина Рубина, «На солнечной стороне улицы» (2006)

«Волею судеб»- так звучит главная причина и главное следствие всего, что происходит в жизни. Волею судеб девочка Катя, эвакуированная из блокадного Ленинграда, не умерла, хотя должна была, уже одной своей маленькой детской ножкой стояла в могиле, но встретились ей на ее детском пути добрые люди, которые спасли, помогли, поставили на ноги, чтобы потом она волею судеб чуть было не погибла от руки или даже рук криминальных товарищей, но опять же — волею судеб спаслась и продолжила жить — уставшая, озлобленная, ненавидящая все живое и убивающая все человечное вокруг себя.

Волею судеб девочка Вера однажды увидела, как в парке, где она гуляла с подружками, избивают пьяного мужчину. Избивают жестко, даже жестоко, и этот мужчина должен был умереть, но волею судеб Вера привезла его, окровавленного и избитого, к себе домой. Привезла в прямом смысле — на тележке, потому что мужчина был большой и тяжелый, а девочка Вера — маленькая и слабая. Мама Веры пропадала неизвестно где и появилась дома спустя месяц, когда Вера и совершенного посторонний мужчина уже подружились, наладили быт и жили в гармонии и согласии.

Волею судеб я взяла в руки роман «На солнечной стороне улицы» и оказалась в послевоенном Ташкенте.

…«колониальные белые»! — это же особый тип людей, всегда готовых к неизведанному, гибких, покладистых к обстоятельствам, и — рисковых… Так говорил дядя Миша, умнейший алкаш…
…город буквально кишел странными пришельцами: какими-то нищими полуживыми дворянами, белогвардейскими китайцами, сиделыми по лагерям профессорами…

Я прожила там несколько десятилетий. Я ходила на местный рынок, заглядывала в окна соседей, встречала на вокзале поезда. Я видела, как жили люди. Как они радовались удачам и спивались от горя.

…А неподалеку отсюда жил композитор Козловский, тот, что подобрал раненого аиста в своем саду и вылечил его. Тот больше не мог летать, но целыми днями много лет разгуливал по двору и саду… А когда композитор умер, аист, как траурный часовой, три дня простоял в изголовье гроба, на одной ноге…

…А истопник в котельной нашего двора! Потом, много лет спустя, уже после его смерти, мы узнали, что дядя Володя, Владимир Кириллович, был известным московским художником, профессором Суриковского института, отсидел свой срок по пятьдесят восьмой, в лагере под Бегаватом…

Они объяснили мне, что такое счастье — это когда тебя везет на велосипеде соседский мальчишка, а ты сидишь сзади, обхватив его спину, и ветер бьет тебе в лицо.

Они рассказали мне, что такое справедливость — это когда ты работаешь как проклятая, не потому что хочешь заработать, а потом что не можешь не работать. И однажды к тебе приходит мировое признание.

Они открыли мне секрет богатства — это когда все, что у тебя, маленькой девочки, есть — это солнце, рваные трусы и грязная майка, а тебе вдруг дарят красивую ленту, дарят просто так, и тебе от этого мира больше ничего не надо, потому что теперь у тебя есть все.

Они научили меня переживать боль — когда от тебя уходит тот, кто должен быть рядом всегда, потому что без него и тебя нет, но он уходит, и ты умираешь вместе с ним и только по нелепой случайности продолжаешь дышать, и все для того, чтобы твой последний вздох подхватил кто-то другой, кто тебя спасет, но от которого уйдешь уже ты.

В этом романе переплелось все — и прошлое, и настоящее. Личные воспоминания и художественный вымысел. Судьбы разных людей, которые оказываются вдруг связанными друг с другом послевоенным временем в Ташкенте, современностью в Германии и Америке, вечностью в воспоминаниях.

…Персонажи моего детства толпятся за кулисами памяти, требуя выхода на сцену. А я даже не знаю — кого из них выпустить первым, кто более всех достоин возглавить этот парад полусумасшедших родственников, соседей, знакомых и просто диковинных людей, застрявших в послевоенном Ташкенте.

Сюжет петляет, как узкие азиатские улочки, героев много — россыпь образов, а еще много солнца и запахов. Это и семейная сага, и мемуары, и лав стори, и криминальная драма. Это истории людей, которые жили в одной стране пусть убогой, но такой счастливой жизнью и которые даже после развала этой страны не разорвали нити своих судеб. Они умели не проходить мимо, огрызаться, выживать, учить, верить, любить. Они знают, что «волею судеб» — это основа их жизни, потому что Богу они не интересны, ему не до них, он всегда занят, поэтому приходится самим договариваться с небесами, и тут уж кто как может, кто как выжил, кто как спасся — порой неказисто и неловко, зато искренне и навсегда.

Солнце — вот что нас спаяло, слепило, смешало, как глину, из которой уже каждый формовал свою судьбу сам. Нас вспоило и обнимало солнце, его жгучие поцелуи отпечатывались на наших облупленных физиономиях. Все мы были — дети солнца. Бесконечное ташкентское лето…